49 
«…не следует понимать только как стилизацию под античность ее «Музу»:
- И вот вошла. Откинув покрывало,
- Внимательно взглянула на меня.
- Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала
- Страницы Ада?» Отвечает: «Я».
Этот внимательный взгляд Музы так же конкретен, как все взгляды и взоры ее стихов, например, того же Блока:
- Как хозяин молчаливый
- Ясно смотрит на меня!
Она любила повторять, что прохожие на улице, завидев Данте, шептали друг другу: «Вот человек, который побывал т а м». Строкою «Внимательно взглянула на меня» описание прихода Музы выводилось из сферы воображения, так же как современники Данте не воображали, что он был т а м, а были в этом уверены».
Анатолий Найман. «Рассказы о Анне Ахматовой»
Художнику
- Мне все твоя мерещится работа,
- Твои благословенные труды:
- Лип, навсегда осенних, позолота
- И синь сегодня созданной воды.
- Подумай, и тончайшая дремота
- Уже ведет меня в твои сады,
- Где, каждого пугаясь поворота,
- В беспамятстве ищу твои следы.
- Войду ли я под свод преображенный,
- Твоей рукою в небо превращенный,
- Чтоб остудился мой постылый жар?..
- Там стану я блаженною навеки
- И, раскаленные смежая веки,
- Там снова обрету я слезный дар.
1924
«Я именем твоим не оскверняю уст...»
- Я именем твоим не оскверняю уст.
- Ничто греховное мой сон не посещает,
- Лишь память о тебе как тот библейский куст
- Семь страшных лет мне путь мой освещает.
- И как приворожить меня прохожий мог,
- Веселый человек с зелеными глазами,
- Любимец девушек, наездник и игрок.
- . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
- Тому прошло семь лет. Прославленный Октябрь,
- Как листья желтые, сметал людские жизни.
- А друга моего последний мчал корабль
- От страшных берегов пылающей отчизны.
1925 <?>
Адресат стихотворения – Б. Анреп
Памяти Сергея Есенина
- Так просто можно жизнь покинуть эту,
- Бездумно и безбольно догореть.
- Но не дано Российскому поэту
- Такою светлой смертью умереть.
- Всего верней свинец душе крылатой
- Небесные откроет рубежи,
- Иль хриплый ужас лапою косматой
- Из сердца, как из губки, выжмет жизнь.
1925
«О, знала ль я, когда в одежде белой...»
- О, знала ль я, когда в одежде белой
- Входила Муза в тесный мой приют,
- Что к лире, навсегда окаменелой,
- Мои живые пальцы припадут.
- О, знала ль я, когда неслась, играя,
- Моей души последняя гроза,
- Что лучшему из юношей, рыдая,
- Закрою я орлиные глаза...
- О, знала ль я, когда, томясь успехом,
- Я искушала дивную Судьбу,
- Что скоро люди беспощадным смехом
- Ответят на предсмертную мольбу.
30 мая 1927
«Анна Андреевна заговорила со мной о Б., нашей студентке, которая приходила к ней читать плохие стихи, ссылаясь, между прочим, на то, что она моя и Гуковского ученица.
Я: «Б. говорила мне, что пишет стихи. Но она предупредила меня, что это, собственно, не стихи, а откровения женской души, и я, убоявшись, не настаивала».
А. А. (ледяным голосом): «Да, знаете, когда в стихах дело доходит до души, то хуже этого ничего не бывает».
Анна Андреевна говорит: «Я иногда с ужасом смотрю напечатанные черновики поэтов. Напрасно думают, что это для всех годится. Черновики полностью выдерживает один Пушкин».
А. А. сказала, благосклонно улыбаясь: «В двадцатых годах Осип был очень радикально настроен. Он тогда написал про меня: «столпничество на паркете».
Лидия Гинзбург. Записи 1929 г.
Кавказское
- Здесь Пушкина изгнанье началось
- И Лермонтова кончилось изгнанье.
- Здесь горных трав легко благоуханье,
- И только раз мне видеть удалось
- У озера, в густой тени чинары,
- В тот предвечерний и жестокий час —
- Сияние неутоленных глаз
- Бессмертного любовника Тамары.
Июль 1927
Кисловодск
«Если плещется лунная жуть...»
- Если плещется лунная жуть,
- Город весь в ядовитом растворе.
- Без малейшей надежды заснуть
- Вижу я сквозь зеленую муть
- И не детство мое, и не море,
- И не бабочек брачный полет
- Над грядой белоснежных нарциссов
- В тот какой-то шестнадцатый год...
- А застывший навек хоровод
- Надмогильных твоих кипарисов[53].
1 декабря 1928
49 
