Капец
Не понимаю юмора в том, что ггерои оба- просто невменяемые, она- тупая, как пробка, но... 
... 
59 
Сью не могла больше ждать. Ей невыносима была сама мысль о том, что самый близкий, самый дорогой ее сердцу человек остался в полном одиночестве. Самом страшном одиночестве — одиночестве в толпе, которая тебя осуждает.
Она подбежала к сцене, поднялась по ступенькам. Она не чувствовала ни горечи, ни смущения, ни стыда. На нее смотрели большие и ясные глаза, наполненные удивительной детской чистотой. Ради этих глаз, которых она уже не мечтала, не чаяла увидеть, Сьюлен готова была на все.
И сущей мелочью для нее было встать рядом с мужем и окинуть всех этих осуждающих, недоумевающих, непонимающих людей взглядом, исполненным гордости. Гордости за мужчину, у которого хватило смелости признаться перед всеми в том, что он совершил ошибку. Хватило мужества остаться самим собой.
Зал, загудевший было снова, замолчал, а потом и вовсе притих. Никто не мог понять: то, что происходит там, на сцене, это плохо или хорошо? Это смешно или грустно? Это нелепо или достойно уважения?
С последнего ряда поднялись двое школьников, мальчик и девочка. Они зааплодировали учителю и вставшей рядом с ним женщине, которая, по всей видимости, была его женой. К этим аплодисментам присоединился кто-то еще, а потом еще и еще…
Вскоре весь зал аплодировал уже с облегчением. Ведь стало совершенно очевидно, что Дюк Миндселла настоящий герой, храбрец, больше того — кристальной чистоты человек. А рядом с ним…
А рядом с ним стояла Сью и любовалась ласковой улыбкой мужа, предназначенной вовсе не переменчивому залу, чьи чаяния он не собирался оправдывать, а ей, только ей. Нежной, чуткой, понимающей и вовсе не стыдящейся его, каким бы он ни был.
Дюк взял Сью за руку и, спускаясь по лестнице, подумал о том, что одержал настоящую победу. И лучшая награда, которую он только мог получить, шла с ним рука об руку…
59 
