89 
— Совершенно верно, — любезно ответил Уэст, но повернулся и исподтишка показал жест, предназначенный только для глаз Девона.
— Кэтлин, — сказала Пандора, — кузен Уэст опять сделал так своим пальцем.
— Это был спазм руки, — быстро оправдался Уэст и бросил прищуренный взгляд в сторону Пандоры.
Кэтлин заулыбалась и подошла его обнять.
— Уэст, — сказала она с любовью, — что же ты будешь делать, когда мы все оставим тебя в покое?
Вздохнув, он поцеловал её в лоб.
— Чёрт возьми, я буду по вам скучать.
На следующее утро, перед отъездом остальных членов семьи, Уэст позвал Хелен поговорить с глазу на глаз. Они медленно шли к зимнему саду, оранжерее построенной из стекла и камня и заполненной пальмами в горшках и папоротником. Сквозь окна проглядывала череда растущих рядом плакучих буков, их ниспадающие ветви свисали и раскачивались, будто устав от невзгод зимы. Стайка пухлых оранжево-серых птичек опустилась с неба, цвета пепла, чтобы полакомиться семечками с деревьев, разбросанными вокруг корявых стволов.
— Мне тут пришло в голову, — сказал Уэст, склонив голову, чтобы не удариться о подвешенную корзинку с разнообразными растениями, — что вы с близнецами впервые останетесь в Лондоне дольше, чем на одну ночь без присмотра семьи.
— С нами будет леди Бервик, — уточнила Хелен.
— Она не член семьи.
— Кэтлин хорошо к ней относится.
— Только потому, что леди Бервик взяла её к себе после того, как родители пытались выставить на улицу с табличкой «свободный ребёнок» на шее. О, я знаю Кэтлин, считает её источником вселенской мудрости и милосердия, но мы-то с тобой знаем, что всё будет не так просто. Графиня с Пандорой будут на ножах всё время.
Хелен улыбнулась ему, заметив беспокойство в его тёмно-синих глазах.
— Это ведь только на месяц. Мы научимся с ней ладить. И мистер Уинтерборн будет поблизости.
Уэст нахмурился сильнее.
— И это не вселяет в меня спокойствия.
В недоумении Хелен задала вопрос:
— Что тебя беспокоит?
— А то, что тобой будут манипулировать и использовать в своих интересах, пока ты не почувствуешь себя словно под гладильным прессом.
— Мистер Уинтерборн не будет меня использовать.
Уэст фыркнул.
— Ты так говоришь только потому, что он уже так делал. — Взяв Хелен за плечи, он посмотрел в её приподнятое лицо. — Дружок, я хочу чтобы ты была осторожна и помнила, что Лондон это не страна чудес и счастья с кондитерскими, а каждый проходимец — не переодетый герой.
Хелен укоризненно посмотрела на него.
— Я не настолько не от мира сего.
Он приподнял бровь.
— Настолько ли мы в этом уверены? Потому что в последний раз, когда ты там была, то решила отправиться к Уинтерборну без сопровождения и, как ни странно, вернулась домой полностью обесчещенной.
Хелен покраснела.
— Мы заключили сделку.
— В этом не было необходимости. Он бы и так на тебе женился.
— Ты не знаешь наверняка.
— Дорогая, об этом все знают, кроме, по всей видимости, тебя. Нет, не трудись возражать, на это нет времени. Просто помни, если у тебя появятся какие-нибудь проблемы, если у вас с близнецами пойдёт что-то не так, я хочу, чтобы ты послала за мной. Попроси лакея отправить сообщение с ближайшего телеграфа, и я пулей примчусь к вам. Пообещай, что так и поступишь.
— Обещаю. — Хелен поднялась на носочки и поцеловала его в щёку, при этом сказав: — Я думаю, что это ты переодетый герой.
— Правда? — Уэст печально покачал головой. — Тогда хорошо, что ты многого обо мне не знаешь, — он предложил ей руку. — Пошли, пора присоединиться к остальным в холле. У тебя случайно нет карманного зеркальца?
— Боюсь, что нет, а зачем?
— Из-за меня ты опоздала, значит леди Бервик отрастила на голове змей, и я не могу смотреть ей в глаза.
Удивительно, но леди Бервик настояла на том, чтобы Рис занял место рядом с ней по дороге в Лондон. Он, конечно, уступил ей, но постоянно оборачивался, тоскливо глядя на Хелен, которая сидела позади них, вышивая на пяльцах.
Она работала над аппликацией цветка, пришивая края листка изящными стежками и ненавязчиво слушала их разговор. Рис проявлял к пожилой даме уважительный интерес, но, казалось, она ни коим образом не внушала ему страха. Он расспрашивал о её любимом предмете разговора: лошадях, их тренировке, и откровенно сказал, что знает мало на эту тему и в лучшем случае является не плохим наездником. Признание вызвало восторженный отклик у графини, которой ни что так не доставляло удовольствия, как делиться сведениями и раздавать советы.
89 
