17 
— Тебе уже восемьдесят семь, Джино! — сказал ему врач буквально на прошлой неделе. — Когда это прекратится?
— Никогда, док, — рассмеялся Джино в ответ. — В этом секрет моего долголетия.
Но, несмотря на свою привязанность к Пейдж, Джино так и не смог забыть Марию — свою первую жену и единственную настоящую любовь. Ее гибель потрясла его и изменила всю его жизнь. Даже сейчас, много лет спустя, Джино не забывал о мерах предосторожности, пользуясь услугами частного охранного агентства, которое он сам основал и для которого подбирал людей.
Он и Лаки убеждал воспользоваться услугами квалифицированных телохранителей, но она только отмахивалась, считая, что со смертью последнего из Боннатти многолетняя вендетта закончилась и они могут вздохнуть спокойно. Но Джино так не считал. Он твердо знал, что у семьи Сантанджело до сих пор очень много врагов, тайных и явных, которые только и ждут подходящего момента, чтобы нанести удар.
Неудивительно поэтому, что он волновался за дочь. Разумеется, она уже давно была взрослой, самостоятельной и прекрасно обеспеченной, однако она все же была женщиной, а Джино про себя продолжал считать, что женщина — это совсем не то, что мужчина…
Правда, сказать об этом Лаки прямо он так никогда и не решился. Она устроила бы ему грандиозный скандал, если бы только заподозрила, что ее отец может так думать.
Улыбнувшись, Джино налил себе еще глоток виски и задумчиво выпил. Его дочь — мисс Шаровая Молния — была неисправимой феминисткой. Это был ее единственный недостаток, с которым он, впрочем, был вполне способен мириться. Во всех остальных отношениях она была настолько близка к совершенству, насколько это вообще возможно, и Джино искренне гордился ею. Лаки сумела добиться всего, чего хотела, и сегодня вечером ее должны были чествовать как самое важное лицо в Голливуде, а это что-нибудь да значило.
Переговорное устройство у двери негромко зажужжало, и консьерж сообщил Джино, что заказанный лимузин прибыл.
— Сейчас спущусь, — ответил Джино, ставя пустой бокал на каминную полку.
Как же он желал, чтобы Мария тоже была жива и могла разделить с ним сегодняшнюю радость!
Сняв галстук с вешалки, Стивен завязал его и с удовлетворением посмотрел на себя в зеркало, решив, что для мужчины, которому перевалило за пятьдесят, он выглядит не так уж плохо.
Врожденная скромность мешала ему оценить себя по достоинству. Он был высок ростом и сложен, как греческий атлет-олимпиец; его гладкая кожа имела приятный светло-шоколадный оттенок, а глаза были редкого у афроамериканцев глубокого зеленого цвета, что делало его лицо неординарным, запоминающимся. Иными словами, он был очень хорош собой, и Мэри Лу не раз говорила мужу, что такого красивого мужчины она еще никогда не встречала. В устах знаменитой актрисы, которая чуть не каждый день сталкивалась с лучшими образчиками мужской породы, подобное признание вряд ли было пустым звуком, но Стивен только смеялся в ответ, продолжая считать себя самым обыкновенным.
— Ты необъективна, потому что я — твой муж, — со смехом говорил он в таких случаях.
— Еще как необъективна! — отвечала мужу Мэри Лу, улыбаясь ему своей обворожительной улыбкой.
Вспомнив о Мэри Лу и об их последнем разговоре, Стивен сам не сдержал улыбки. Он считал себя настоящим счастливчиком: у него была жена, которую он боготворил и которая обожала его, прелестная маленькая дочурка и целая куча родственников, которых он обрел так неожиданно. Особенно ему нравилась Лаки, которая с самого начала отнеслась к нему так, словно они выросли вместе.
— Когда погиб мой брат Дарио, — сказала она ему однажды, — мне казалось, что никто и никогда не сможет его заменить. Но тут появился ты…
В общем, Стив, я благодарна тебе за то, что теперь ты есть в моей жизни.
Джино, в конце концов, тоже признал и принял его.
— Должен сказать прямо, парень, — сказал он однажды, — мне и в самом страшном сне не снилось, что когда-нибудь у меня будет чернокожий сын.
— Я вас понимаю, — ответил Стивен, стараясь за нарочито грубоватым тоном скрыть неловкость, вызванную той неожиданной нежностью, которую он уловил в голосе старого Сантанджело. — Я тоже никогда не думал, что у меня будет отец-макаронник.
— Похоже, парень, нам обоим не повезло, — буркнул Джино, крепко обнимая Стива.
С тех пор они много раз встречались, а иногда даже ходили втроем в ресторан, и Стивен очень дорожил этими вечерами со своими новообретенными отцом и сестрой. В них воплощалось для Стива его счастливое настоящее и безоблачное будущее. Что касалось прошлого, то о нем он старался не вспоминать. Те дни, когда Стив был женат на некоей Зи-Зи — полусумасшедшей исполнительнице экзотических танцев, — давно миновали и теперь казались ему страшным сном.
17 
