41 
Подобно Донелле, он почувствовал, что его ноги уже не касаются земли.
Граф и Донелла словно парили в небе, поднимаясь к самому солнцу. Это было так прекрасно, что граф, словно не веря своим чувствам, поднял голову и увидел на лице Донеллы отблеск солнечного сияния.
Сейчас девушка была еще прекраснее, чем когда-либо, и граф снова начал целовать ее, яростно, страстно, словно не желая ни на секунду отпустить ее от себя.
Только когда у обоих прервалось дыхание, граф смог произнести каким-то странным голосом:
— Моя дорогая, моя драгоценная, как тебе удается дарить мне такие чувства?
— Я… люблю… тебя, — прошептала Донелла.
— И я люблю тебя, — произнес граф. — Я никогда и никому не говорил этого, но тебя я люблю.
Они посмотрели друг на друга, однако не успел граф крепче прижать к себе девушку, как открылась дверь.
— Лорд Уолтингем просит принять его, милорд, — объявил дворецкий.
Граф отодвинулся от застывшей на месте Донеллы.
Лорд Уолтингем вошел в комнату. Сейчас он выглядел огромным и всесильным, однако из-за лысеющей головы и седых волос он показался Донелле еще старше, чем при последней встрече.
Девушке показалось, что за какое-то мгновение ее низвергли из рая в ужасный ад.
— Прошу прощения за столь ранний визит, Хантингфорд, — произнес лорд Уолтингем, подходя к графу. После паузы он продолжил: — Я еду в Виндзор и хотел сообщить вам, что ее величество одобрила ваше назначение на пост конюшего. Я хотел первым поздравить вас.
— Благодарю вас, — произнес граф. — Вы очень добры.
И тут, словно внезапно прозрев, лорд Уолтингем заметил Донеллу.
— Донелла! — воскликнул он. — Что вы здесь делаете? Ваш отчим сказал мне, что вы уехали к внезапно заболевшей родственнице.
Донелла не могла произнести ни слова. Ее голова отказывалась работать, и ни единого звука не сорвалось с ее губ.
Поняв, что происходит нечто ужасное, граф поспешил на помощь.
— Мисс Колвин приехала к моей тетушке, леди Эдит Форд, которая, к сожалению, слишком больна, чтобы покидать свою комнату.
— Понимаю, — согласился лорд Уолтингем. — Впрочем, Донелла, раз уж я нашел вас, леди Эдит не будет возражать, если по пути из Виндзора я загляну к вам.
Донелла продолжала хранить молчание, и лорд добавил:
— Я приеду около половины пятого и надеюсь, что скажу вам нечто важное, чего не смог сказать раньше.
Донелла все еще молчала.
Лорд Уолтингем протянул руку, и покорно, как марионетка, Донелла протянула ему свою.
— Надеюсь, вы не разочаруете меня снова, — произнес лорд Уолтингем и прижал ее руку к губам.
Тут в Донелле поднялось уже пережитое ранее отвращение, встряхнувшее ее как удар грома.
Она глубоко вздохнула и с трудом удержалась от того, чтобы не вскрикнуть.
Лорд Уолтингем выпустил ее руку и пошел к двери, которую граф распахнул перед ним.
— Не провожайте меня, Хантингфорд, — сказал при этом лорд, — и еще раз примите мои поздравления.
Граф увидел, что за дверью ожидает дворецкий. Когда лорд Уолтингем пошел вниз по лестнице, он запер дверь и повернулся к Донелле. Девушка вскрикнула и бросилась к нему.
— Спрячь меня… спрячь… — лихорадочно твердила она. — Я не могу… видеть его… Я должна убежать… Помоги мне…
Она смотрела на графа умоляющими глазами, в которых был страх.
— Я не совсем понимаю, — произнес граф, — зачем Уолтингем хочет увидеть вас?
— Он… он хочет сделать мне предложение… и он уже договорился насчет женитьбы… Договорился с моим отчимом.
Граф в удивлении смотрел на девушку. Ничего подобного ему и в голову не приходило.
— Но ведь Уолтингем слишком стар для вас!
— Он… он старик… и я ненавижу его! — воскликнула Донелла. — Все, что с ним связано… вызывает во мне… отвращение… Но мой отчим уважает его и… и хочет заставить меня выйти за него.
Девушка начала лихорадочно озираться, словно ища путь к спасению.
— Мне нужно уехать… уехать немедленно. О, пожалуйста… пожалуйста, скажи, куда мне уехать?
Граф крепче прижал ее к себе.
— Никуда ты не уедешь, — произнес он, — и прятаться тебе тоже незачем. Когда Уолтингем вернется, я сам с ним разберусь.
— Ты не понимаешь, — возразила Донелла. — Мой отчим… и моя мать, она всегда слушается отчима… уже дали свое согласие на наш брак. Они мои опекуны… и я ничего не могла поделать… только убежать.
41 
