30 
Тереза — англичанка. Она была намного моложе своего мужа, и, когда он умер девять месяцев назад, я надеялся (и молился об этом), что она когда-нибудь обратится ко мне за успокоением.
Когда это время настало, я смог открыть ей, что люблю ее.
Теперь мы можем быть вместе, и, поскольку она так же поглощена моей работой, как и я, наше единение обещает быть счастливым во всех смыслах.
Я уверен, моя дражайшая Урса, что когда ты увидишь Терезу, то полюбишь ее так же, как я. Я столько рассказывал ей о тебе, что, по ее словам, ей кажется, она уже знает и любит тебя.
Я знаю, ты поймешь, что, поженившись, мы захотим побыть какое-то время наедине, прежде чем вернуться в Англию.
Мы поедем сначала в Рим, где надеемся увидеть некоторые рукописи, интересные для нас обоих, затем — на юг Италии.
В конце этого письма я оставляю два адреса, куда ты можешь писать мне, и я надеюсь, моя дорогая, тебе не будет казаться, что наша счастливая жизнь вместе подошла к концу, напротив, мы станем еще счастливее вместе, когда Тереза будет с нами.
Будь осторожна, заботься о себе и пришли мне свои добрые пожелания, которых я с нетерпением буду ожидать.
Нежно любящий тебя отец,
Мэтью Холингтон.
Урса читала письмо, не в силах поверить написанному.
Ей никогда не приходило в голову, что отец может жениться вновь.
Она никогда не могла представить, что он способен полюбить другую женщину после того, как потерял ее мать.
Она всегда видела родителей бесконечно преданными друг другу.
Ей казалось кощунственным, что он не остался верным памяти жены.
Однако после долгих раздумий Урса поняла детскую наивность своих прежних представлений.
Отец еще сравнительно молод, ему нет и пятидесяти, он чрезвычайно активен как физически, так и умственно.
Он всегда был поглощен своей работой и, казалось, удовлетворялся общением лишь с дочерью.
А она и не подозревала, что ему для полного счастья необходимо общение с более опытной, незаурядной женщиной.
«Как я могла быть настолько глупой, чтобы думать, будто папа нуждается лишь в книгах и документах, которые не могут ни дышать, ни разговаривать?» — упрекала она себя.
Он сам был настолько интересной личностью, что не следовало удивляться интересу женщин к нему.
Если он влюбился в Терезу, значит, и Тереза влюбилась в него.
Думая обо всем этом, Урса подсчитала, что ее отец на десять или пятнадцать лет моложе его друга, ван Бергена.
Теперь она вспомнила, как отец говорил, что ему нравится бывать у ван Бергенов, и отмечал, что хозяйка дома очень внимательна к нему и хороша собой.
«Как я могла не понимать, что после смерти мамы папа очень одинок? Ведь я еще слишком молода, чтобы ему было по-настоящему интересно со мной».
Последняя мысль была особенно горькой.
Встав из-за туалетного столика, Урса подошла к окну.
Она смотрела в сад, наполненный ароматом цветов.
В воздух взлетали струи маленького фонтана.
Она всегда была счастлива в этом доме.
Теперь ей придется покинуть его.
Отец, конечно, будет протестовать, но какая женщина не захочет остаться наедине с человеком, которого любит?
«Куда я… смогу пойти? Чем буду… заниматься?» — мучила себя вопросами девушка.
И опять слезы навернулись на глаза.
Она переоделась и вышла в сад.
Впервые она не была покорена его красотой.
Она не видела цветов, не слышала пения птиц, она могла думать лишь о Чарнвуде.
В этот момент греческие гости, очевидно, уже уехали, и Пенелопа спустилась вниз.
Сразу ли маркиз заметит подмену?
Возможно, после событий прошлой ночи он будет избегать ее.
Может быть, даже поедет кататься один.
Или под каким-нибудь предлогом сразу отправит в Брэкли-парк свою бабушку и девушку, давшую ему отпор.
Последнее, призналась она себе, было единственным, чего бы она хотела.
Она понимала, что в ней говорит ревность.
Она ревновала к Пенелопе, к ее красоте, к ее приемам обольщения, нацеленным на маркиза.
Он, конечно, очень просто получит от Пенелопы то, в чем отказала ему она.
Урса как будто слышала сотни голосов, подшучивающих и насмехающихся над нею:
«Ты любила его, и он любил тебя! Чего еще тебе было нужно?»
И теперь, размышляя об этом у фонтана, Урса стала уверять себя, что чувство маркиза к ней не было любовью.
30 
