Последние отзывы

  9  

Его сознание все еще баюкал монотонный голос жрицы. Подчиняясь ему, он увидел себя на коленях перед этими сверхъестественными фигурами. Исида смотрела на него сверху, будто он был собакой или кошкой, которая трется о ногу своей госпожи.

Внезапно пелена спала, Милос открыл глаза. Похоже, он лежал на полу, а гости стояли рядом одетыми и, казалось, не понимали, что с ним произошло. Они смотрели на него с обидным безразличием…

Исида аккуратно свернула папирус и спрятала его в шкатулку.

Грунвальд откашлялся.

— Мне кажется, то, что вы прочувствовали, должно убедить вас в серьезности наших намерений. Вы обязаны вернуть нам Золотой фаллос.

Милос медленно приходил в себя. Он встал и обрел способность говорить. Посмотрев на Исиду, сказал:

— Его здесь нет.

Грунвальд подозрительно уставился на Милоса, но Исида успокоила его:

— Он говорит правду. Я всегда чувствую, когда человек лжет.

Банкир поджал губы и угодливо закивал головой.

— Если не во дворце, то где же вы его спрятали? Пожалуйста, распорядитесь, чтобы его нам вернули, — мягко предложила Исида.

— Его нет в моих владениях. Похоже, Мориба захватил его с собой, когда бежал из страны.

— Этого не может быть! — воскликнул Грунвальд. — Мориба утверждает, что эта бесценная часть статуи божества находится в Саламба.

— Уверяю вас, что это не так, — возразил Милос.

Они молча стояли друг против друга. Исида, как и недавно, пристально смотрела на Милоса. Затем повернулась к Грунвальду:

— Он прав. Нужно искать в другом месте.

— Вы не единственная, кто его ищет, — заявил Милос, вспомнив об Анне. — И вообще, кто вы такая?

Исида пропустила вопрос мимо ушей.

— Если вы обнаружите Золотой фаллос, то немедленно передайте его нам, — настаивал Грунвальд.

— Почему это? — В голосе Милоса прозвучало недовольство. Он сообразил, что они безуспешно толкаются повсюду в поисках божественной реликвии, значит, далеко не так всемогущи, если даже их необычная способность воздействовать на психику людей не в состоянии им помочь. — Я считаю, что если Золотой фаллос найдется, Саламба будет заинтересована сохранить его у себя. Это же уникальная вещь, которая могла бы способствовать развитию туризма в нашей стране.

Грунвальд уже готов был возмутиться, но Исида взглядом заставила его замолчать.

— Мы не собираемся спорить с вами. Фаллос — это только часть большой золотой статуи Осириса. Мы являемся членами секты Исиды и служим этой богине. Она посвятила нас в тайны сексуальной жизни, и мы теперь можем, пользуясь ее учением, обращать мужчин и женщин в рабов, в чем, собственно говоря, и вы лично только что смогли убедиться. У нас имеются уже почти все части статуи, и мы намерены собрать ее полностью. Я хочу сделать вам предложение. Для отправления культа Исиды необходимо место, где бы статуя надежно охранялась. Почему бы это не организовать в Саламба? В Египте или в одной из западных стран ее наверняка поместят в какой-нибудь мрачный музей. А мы мечтаем о храме, где мужчины и женщины всего мира смогли бы поклоняться Исиде и Осирису, а не разглядывать пристально мертвую статую за стеклом. Вы хотите развивать туризм в своей стране, но что вы сможете показать? Подумайте, как было бы хорошо, если бы Саламба стала центром мировой религии. И какой религии! Базирующейся на любви — и не на духовной, а телесной, в ее самом высшем выражении. Именно такой, каковой она и является! В Ибари было бы больше паломников, чем в Иерусалиме, Мекке и Риме, вместе взятых. Что вы скажете на это?

Милос задумался, а затем хитро улыбнулся.

— А почему бы и нет? Но прежде всего надо найти Золотой фаллос, и для этого следует объединить наши усилия. Давайте кое-что обдумаем. Я могу предоставить вам соответствующий храм для статуи и отправления службы, и ваша секта сможет накопить сказочное богатство. Но все это, конечно, осуществится, если и президент страны в определенной мере будет заинтересован, ведь он же будет оказывать гостеприимство.

— Против такой сделки у нас не было бы никаких возражений, — согласилась Исида.

Глаза Йозефа Грунвальда засверкали, и он с воодушевлением промолвил:

— Вот теперь вы говорите на языке, который мне понятен.

В нескольких десятках метров от улиц Кондотти и Римской с их элитарными магазинами и домами моделей есть узкий переулок, куда не заглядывают ни туристы, ни полиция. С высоких стен обветшалых домов осыпается штукатурка, окна разбиты или не мыты целую вечность. Здесь целыми семьями живут в одной комнате, и на протяжении всего дня слышен детский плач. Воздух пропитан кухонными испарениями. Но есть у этого переулка и ночная жизнь.

  9