9 
– Человек, о котором я часто думаю, мой шеф, – громче повторила она.
Миссис Банч пожала плечами.
– Ну и что? Не вижу препятствий. Почему твоим возлюбленным не может стать владелец журнала? И не кричи так, пожалуйста, будь скромнее – половина Нидл-стрит слышала, что ты сходишь с ума по своему шефу.
Кэнди разинула рот.
– Я этого не говорила!
– Какая разница, что ты сказала, впечатление от твоих слов именно такое. Впрочем, неважно. Лучше подумай над тем, что говорю я.
– Миссис Банч! Вы как-то неправильно толкуете мои слова. У меня нет ничего общего с моим шефом!
– Пока нет, – невозмутимо кивнула та. – Но не исключено, что будет. Он не женат?
– Нет.
– Уже хорошо. Сколько ему лет?
– Не знаю… что-то около тридцати пяти.
– Та-ак, – глубокомысленно протянула миссис Банч.
Окрашивающие ее голос интонации заставили Кэнди насторожиться. Беседа нравилась ей все меньше.
– К чему вы клоните? – прямо спросила она.
– К тому самому. Твоему шефу самое время жениться. Тридцать пять лет очень удобный для этого возраст. Расцвет сил, возможностей и все такое.
Кэнди вновь остановилась.
– Хорошо, допустим. Но я-то здесь при чем?
– Как, ведь ты сама сказала, что целыми днями думаешь о своем шефе!
– Миссис Банч!
Кэнди посмотрела на старушку, та – на нее, и обе рассмеялись.
– Ладно, – сказала, когда они отсмеялись, миссис Банч, – идем выберем мне обувку, а потом посидим в каком-нибудь кафе за чашечкой чая.
Кэнди ничего не имела против, и через минуту они переступили порог магазина «Хилл-плейт», где их встретили приветливые и улыбчивые продавщицы…
4
На следующий день Кэнди с некоторой опаской пришла на работу, ожидая каких-нибудь колкостей со стороны Джефа.
– У себя? – шепотом спросила она Дэнни, мимоходом заглянув в приемную и кивнув на дверь кабинета.
– Шеф? – зачем-то уточнил тот, как будто и без того не было ясно, о ком идет речь. Причем задал он этот бессмысленный вопрос так громко, что у Кэнди на миг замерло сердце.
– Тсс! – прошипела она, машинально втянув голову в плечи.
Дэнни усмехнулся, затем все так же, в полный голос, произнес:
– Не переживай, в кабинете никого нет.
Значит, существует вероятность наткнуться на Джефа в коридоре, хмуро подумала Кэнди.
В этот момент Дэнни добавил:
– Джеф улетел на выставку, во Франкфурт. Так что расслабься и наслаждайся жизнью – никто тебе слова не скажет.
Кэнди поневоле вздохнула с облегчением. По крайней мере день-другой Джефа не будет. Вчерашняя история застала ее врасплох, и она до сих пор не поняла причин, побудивших Джефа вести себя подобным образом, поэтому испытывала некоторую нервозность. Но раз Джефа не будет…
Как выяснилось позже, нервничала в тот день, по крайней мере с утра, не только Кэнди.
Примерно в половине одиннадцатого из приемной донеслись какие-то возгласы или, точнее, отголоски разговора на повышенных тонах. Заинтригованная Кэнди прислушалась, но слов было не разобрать, поэтому через минуту она вернулась к своим занятиям.
Как оказалось, ненадолго.
В коридоре прозвучали шаги, затем дверь комнаты, в которой работала Кэнди, распахнулась и на пороге появилась модельер Эвелин Хардинг.
– Привет, – небрежно произнесла она, глядя скорее в пустоту, чем на Кэнди. – Что у вас здесь происходит, можешь мне объяснить?
Кэнди недолюбливала Эвелин за высокомерие и пренебрежительное отношение ко всем, кого та не считала себе ровней. К данной категории относились все сотрудники редакции журнала «Стайлиш лайф», за исключением, разумеется, его владельца Джеффри Планкетта и еще одного человека, Барри Ройстера, ответственного редактора отдела, стараниями которого поддерживалась рубрика «Кабриолет», сообщавшая читателям новости из мира автомобильной моды.
Рубрик в журнале насчитывалось более полутора десятка, за каждую нес ответственность определенный человек, но Барри Ройстера Эвелин воспринимала по-особому. Он был для нее, что называется, отдельная статья. Объяснялось это просто: Эвелин создавала для Барри костюмы, подчеркивающие выбранный им стиль. В них, как правило восседая за баранкой какого-нибудь последнего писка автомобильной моды, Барри позировал для снимков, которые затем появлялись на страницах журнала.
Вообще, Барри являлся, наверное, самой яркой личностью в редакции, и, если бы не Джеффри, глава и владелец всего дела, кто знает, на кого был бы нацелен интерес Эвелин.
9 
